Неточные совпадения
— Что вы говорите! — закричал
я неистовым голосом. — Да перестаньте же ржать,
черт вас
подери! Про какую ведьму вы говорите?
Лебедев (вспылив). Тьфу! Все вы то сделаете, что
я себя ножом пырну или человека зарежу! Та день-деньской рёвма-ревет, зудит, пилит, копейки считает, а эта, умная, гуманная,
черт подери, эмансипированная, не может понять родного отца!
Я оскорбляю слух! Да ведь прежде чем прийти сюда оскорблять твой слух,
меня там (указывает на дверь) на куски резали, четвертовали. Не может она понять! Голову вскружили и с толку сбили… ну вас! (Идет к двери и останавливается.) Не нравится
мне, всё
мне в вас не нравится!
Боркин.
Я вас спрашиваю: рабочим нужно платить или нет? Э, да что с вами говорить!.. (Машет рукой.) Помещики тоже,
черт подери, землевладельцы… Рациональное хозяйство… Тысяча десятин земли — и ни гроша в кармане… Винный погреб есть, а штопора нет… Возьму вот и продам завтра тройку! Да-с!.. Овес на корню продал, а завтра возьму и рожь продам. (Шагает по сцене.) Вы думаете,
я стану церемониться? Да? Ну, нет-с, не на такого напали…
Чебутыкин(угрюмо).
Черт бы всех побрал…
подрал… Думают, что
я доктор, умею лечить всякие болезни, а
я не знаю решительно ничего, все позабыл, что знал, ничего не помню, решительно ничего.
—
Я правил дуэли не знаю,
черт их
подери совсем, и знать не желаю; может быть, он подумает, что Лаевский струсил и
меня подослал к нему. А впрочем, как ему угодно,
я поговорю.
«Пойти можно, — думал он, — но какая польза от этого? Опять буду говорить ему некстати о будуаре, о женщинах, о том, что честно или нечестно. Какие тут,
черт подери, могут быть разговоры о честном или нечестном, если поскорее надо спасать жизнь мою, если
я задыхаюсь в этой проклятой неволе и убиваю себя?.. Надо же, наконец, понять, что продолжать такую жизнь, как моя, — это подлость и жестокость, пред которой все остальное мелко и ничтожно. Бежать! — бормотал он, садясь. — Бежать!»
— Кто его просит беспокоиться, не понимаю? — сказал
я, вставая;
мне вдруг стало невыносимо стыдно и обидно, и
я заходил около стола. — Кто его просит беспокоиться?
Я вовсе не просил…
Чёрт его
подери совсем!
— Нет,
я этого так не оставлю! — заговорил он, потрясая кулаком. — Векселя будут у
меня! Будут!
Я упеку ее! Женщин не бьют, но ее
я изувечу… мокрого места не останется!
Я не поручик!
Меня не тронешь наглостью и цинизмом! Не-ет,
чёрт ее
подери! Мишка, — закричал он, — беги скажи, чтоб
мне беговые дрожки заложили!
— Хорошенькая! — шепчет
мне мой vis-à-vis старец, кивая на хорошенькую. — Г-м-м-м…хорррошенькая…
Чёрт подери, хлороформу нет! Дал бы ей понюхать, да и целуй во все лопатки! Благо все спят!..
— Разбудил, каналья! — ворчит он. — Нужно будет сказать хозяйке, чтобы запирала на ночь дверь. — Ну что
я буду делать спозаранку?
Чёрт его
подери… Допрошу его сейчас, потом не нужно будет допрашивать.
О, это уже верх издевательства! Согласитесь, что такая игра человеческим терпением может кончиться только худом. Не обвиняйте же
меня, если случится что-нибудь ужасное!
Я никому не позволю шутить, издеваться надо
мною и,
чёрт подери, когда
я взбешен, никому не советую близко подходить ко
мне,
чёрт возьми совсем!
Я готов на всё!
— Вы не смеете бить женщин!
Я вам не позволю,
чёрт вас
подери! Негодяи вы этакие!
— Послушай, любезный, — обратился к нему Фролов, — что это за беспорядки? Как они у тебя подают? Разве ты не знаешь, что
я этого не люблю?
Чёрт вас
подери,
я перестану к вам ездить!
Черт их
подери,
я не желаю служить, вот и все!